 |
|
Публикация в сборнике "Череповец.Молодые авторы" № 5
***
Это как сахар, приторно-сладкий
И ненавидимый мной, -
Благословляя твои недостатки
Рискую своей головой.
Нелепые выводы слишком поспешно
Сложились в родной портрет.
Античному взгляду и гордой усмешке
Произношу комплимент.
Играю словами и прячу за ними
Смешные порывы души.
Распавшись на сутки и треснув на мили,
Как ветер сквозь этажи.
Ты смотришь мне вслед, я наивно-небрежен.
Споткнувшись на шаге – бегу.
Твой взгляд ироничен, но дерзок и нежен,
Как тени на белом снегу.
***
Герои гибнут – херувимы плачут.
Соседка чистит картофель и режет лук.
Банально настолько, что не могло быть иначе.
И даже забавно, что я не лгу.
У семи нянек дитя без глазу.
Добавлю – еще без отцовской руки.
Самое время хватать заразу
И только крепче сжимать кулаки.
«Какого черта?!» - и все сначала.
«Забудь мой номер!» - и понеслось.
Таких сумасшедших я не встречала.
А может и жалко, что не довелось.
Для лени памятник давно воздвигнут.
Да и все уже в принципе предрешено.
Тривиальная правда – герои гибнут.
Херувимы плачут, а нам смешно.
***
Голова раскололась надвое.
Воедино не соберу.
Я не дерзкая, я не наглая,
Лишь замерзшая на ветру.
Страхи детские, годы скорые,
И не спрятаться, не забыть.
Покажи мне рамки, в которые
Я смогла бы тебя поместить.
Мое тело сегодня тяжелое,
В нем душа моя, как в тюрьме,
Ко всему и на все готовая.
Я – сама у себя на уме.
Не хочу выбирать сторону.
Мне поспать бы. В сугроб лечь.
Но я ставлю на место голову,
А она снова катится с плеч.
***
Видеть железо в костях,
Весь мир - под кривым углом.
Если я буду в гостях -
Спрячу себя под столом.
Быстрее ветра бежать,
Не попадая в шаг.
Дышать или не дышать?
Застенчивая душа.
Решительно задушить
В себе отголоски дней.
Бегу, а куда спешить?
На поиски новых страстей?
Но где-то молча пройти,
Ухмыльнуться, сщурить глаза.
Двулика в своем пути.
Не "против", но и не "за".
Если начнется пожар -
Что я с собой унесу?
За Библией побежав,
Другую книгу спасу.
Ножиком резать суть
На "плохо" и "хорошо" -
Бесмысленно. Кто-нибудь
Границы уже нашел.
Реальность - больничный наркоз.
Языков и наречий смесь.
И я задаю вопрос:
а Вавилонскую башню здесь
построили?
***
Кто-то еще пытается доказать
Квадратность земли и реальность слова.
Но, если честно, на это плевать,
Когда выходишь из кабинета зубного,
Пытаясь привыкнуть к своим клыкам
И прочим прелестям вампиризма.
Весь этот бред лишь назло врагам
И собственным приступам нарциссизма.
Я ненавижу каждый конец декабря:
Выбирать подарки, стараться всем угодить.
При этом отчетливо осознавать, что мои друзья
Не то, что поздравят, не станут даже звонить!
Да я бы вообще послала вас всех к чертям.
Вот только пафос не в моде, особенно этой зимой.
И хватит, наверное, резать себя по частям:
Ни Каин, ни Авель – вообще не поймешь, кто такой.
А ведь не жду ни чинов, ни других наград.
Я жизнь продаю за чей-то случайный привет.
Наверное, правы безумцы. Весь мир – квадрат.
И если слова реальны, то во времени смысла нет.
***
Что-то осталось (что в клочья не разорвала),
Какие-то письма (не помню даже кому!).
От Питера в Moscow и дальше, до Амстердама.
Связав себе горло шарфом и пальто застегнув.
С тобою нелепо и как-то "ненужно" прощаюсь.
Не вижу тебя, как тот воздух, которым дышу.
Играла... играла... и вот, наконец, доигралась!
Свои обещания не выполню, не сдержу.
Ты видишь, проносится город - быстрее, быстрее!
Ты вдруг отпускаешь руль и сломаны тормоза.
Огни фонарями, машины конями - смелее!
Проглатывай крик, вспоминая немые глаза.
А дальше-то что? Ну да, я грущу вечерами.
Самолетные будни, не бросив на самотек.
И может немного честней - уже не даю обещанья.
Хотелось, как лучше, а вышло - ни то, ни се.
Мое равнодушие было легко объяснимым.
Я просто другую рвалась провожать/встречать.
Твоя же реальность останется чем-то мнимым,
Как крышка над гробом. слышишь? уже стучат...
***
не спится.
скулы ломает,
позвоночник змеей
гнется.
не спится.
и думаешь, завтра,
обязательно, завтра!
что-то вернется
к тебе.
И если зрачок приравнять
к параллелям пола и потолка
луна сдуется,
как шарик воздушный.
И станет вдруг тише.
Бархатом темнота
оближет глаза.
Захочется переломать ребра,
чтобы быть ближе
к этому воздуху.
Выйти из тела,
которое будет
послушно лежать
в судорогах на кровати.
Выйти,
устремиться всеми мыслями
к звездам,
которых не хватит
для голодной души.
И холодом ветра
шепнуть в русые волосы
тишины:
давай
не будем
спешить.
***
Сколько времени? да вроде совсем нет.
В жизни полный привет, остывает обед.
Если ждать, то хотя бы скажи, сколько лет?
Не сиди в темноте, включи свет.
За моим окном,
пастбище у ворон.
Зачем-то шарахнул топором телефон.
оеее, это июль.
Захотел танцевать, сломал себе руку,
И ногу, и спину, и шею... и шею другу!
Встать теперь не могу
И лежу на полу.
Надо мной лампочка в 200 вольт,
Мне сейчас пригодился бы кольт.
Я лежу на полу и отчетливо слышу,
Как кто-то пилит замки на крышу.
Хулиганов когда-нибудь этих увижу,
Подарю им болгарку, чтоб было тише.
Включенный свет.
Скорой помощи нет.
Из темного шкафа выходит скелет.
оеее, это июль.
***
а он все как прежде
рисует на стенах мелом
врубает пинк флоид
срывает с души непослушной тело
и верит, что если молится, она вернется.
а что собственно еще ему остается?
выходить на конечной
с маршрута длиною в вечность, ощущая в себе гнетуюущю человечность?
хотя что же случилось в глобальном общем и целом?
он врубает пинк флоид и пишет на стенах мелом.
|
|
