 |
|
***
Пожелтело, полиняло,
Всё одно: гневлю, люблю.
Наше счастье разменяла
По копейке, по рублю.
- Где весёлые наряды?
Что ты стихла, стрекоза?
- Ох, подружка, Христа ради –
Ворон выклевал глаза.
Не случилось, не сменилось,
Но достиг наш пыл венца,
И печаль укоренилась
В обескровленных сердцах.
Стали шире очи, уши,
Разум пыль согнал с себя.
Думалось – родные души,
Оказалось – не семья.
(12.08 и 31.08.12)
***
Я свечусь красой Венеры,
Как Кармен блистаю я!
Неудачливые девы
Шлют проклятьями меня!
Опечаленные мужи
Всё готовы претерпеть.
«Ты не нужен, ты не нужен!» -
С уст моих гнилая плеть.
Не смотри на губы жадно,
Пылкий взор мой не лови.
Что ж с того, что смотрят ладно?
Те глаза - ох не твои.
Скучно вдруг – дарю я ночи,
И от милости моей
Светят вязкой страстью очи
Уничтоженных мужей!
(31.08.12)
Полюбил ты меня строптивую,
Полюбил ты меня упёртую,
Мою душу свободолюбивую,
Мои страсти, печалями стёртые.
Полюбил ты меня ласкающую,
Полюбил ты меня милующую,
По ночам наизнос обнимающую,
По утрам на прощанье целующую.
Полюбил ты меня красивую,
Полюбил ты меня нарядную,
Своей юностью чуть спесивую,
Своей стройностью в дрожь ненаглядную.
Полюбил ты меня страдающую,
Полюбил ты меня ликующую,
Когда надо – тебя понимающую,
Когда стоит – тебя ревнующую.
Полюбил ты меня со страхами,
Полюбил ты меня со разумом,
Мои планы – всегда с размахами,
Ми мысли – простые и праздные.
Полюбил ты меня со стеснениями,
Полюбил ты меня со стихами,
И теперь они знак объяснения
Мою душу поют тебе сами.
***
Он был - простой: дела не мчатся к славе,
Сметливый, добрый, бойкий, из таких,
Что за глаза зовут - "Рубаха-парень"
В любой компании он - за "своих".
По странному глухой к девичьим спинам,
На зов друзей, старавшихся "помочь" -
Сильней закатывал он рукавину
И уходил с гитарой молча в ночь.
Там пел и жил. И был безмолвно счастлив.
Поэтом не был. Пел, что замечал.
Чуть голос - звёзды как поклоном гасли,
Так в темноте он пел свою печаль.
Был жаркий день. Термометр, сгорая,
В безумстве полз к отметке "пять и ноль".
В спасенье настреж окна открывая,
Внимал он ночи трепетную роль.
На небосводе что-то поломалось -
Рассыпался вдруг звёздный зодиак.
И светом миллионным воссиялось
Отверстие раздвинувшихся врат.
А в них - вот и не верь ты после в сказки -
Явилась Дева - Дочь немых Галактик,
Вперёд вперяя огненные глазки,
Плывя руками по эфирной глади.
И было то виденье или правда,
Но только - ясный миг оно светилось.
И с мигом этим терпкая отрада
В Поэтиной душе укоренилась.
Не зная сна, не ощущая жажды,
Он заболел болезнию "любовь",
Прокручивая в голове однажды
Почуянную им родную кровь.
По миру ездил, мудрецов встречая,
И много ль знали эти мудрецы?
Он требовал - немедленного рая!
Они ему - терпенье. О, слепцы!
В Тибете, на горе, где тощий старец,
Лукавым глазом выцветшим смеясь,
В страницу фолианта тыкнул палец,
И удалился, пятясь и клонясь.
Пять лет Поэт искал разгадку текста,
Учил слова, исследовал, страдал,
На их исходе Девы Поднебесья
Поэт упорный тайну разгадал.
Он к ней нашёл - к неведомой богине, -
Им выстраданный и желанный след:
Всего три дня космической пустыни
А каждый день - как наши тридцать лет.
Три раза да по тридцать! По свершенью
Далёкого пути - угаснет жизнь.
Но - что есть жизнь, ведь будет - наслажденье.
Дерзай, Поэт! Судьба твоя, держись!
Разумно даром время не теряя,
Он возлетел к мерцающей вдали
Любви, которая им управляла,
Любви, за ту, что тонут корабли!
Полёт. Три дня. И - Дочь немых Галактик.
Её улыбка. Больше ничего!
Не смейтесь! Не был он - слепой фанатик.
во весь острый рот,
Источая влекущий, но неслышимый запах
Бережно крадется, мурлычет, урчит,
Прижимая к ногам свой плюшевый мех.
А искринка в глазах изумрудных блестит!
А в утробе его сотрясается смех!
|
|
