 |
|
Из новой книги автора
Верка прибежала домой раскрасневшаяся, весёлая, скинула промокшее пальто, резиновые сапоги, подула на озябшие руки и полезла на печь: там было тепло. Сунула ноги на горячее место, залезла под одеяло. Её стала одолевать приятная дрема. Она закрыла глаза, тепло разлилось по всему телу, веки закрывались сами и были тяжёлыми-тяжёлыми, их просто невозможно было разомкнуть. Она поплыла куда-то далеко-далеко в счастливые сны.
Верка не помнит, сколько прошло времени, пока она спала. Дома никого не было, кроме бабки. Верке почему-то ужасно захотелось есть. Она полезла в стол, но хлеба там не было ни крошки, открыла печь, достала кастрюлю со щами, они дымились, пахли чемто вкусным, мясным. Верка схватила поварешку, но сердитый бабкин голос остановил ее:
- Поставь на место, ещё ни кто не обедал, сейчас отец придет.
Верка недовольно покосилась на бабку и сунула щи обратно. Она недолюбливала эту молчаливую и строгую старуху.
- Ты забыла, что тебе мать наказывала? За хлебом идти в очередь.
Верка ахнула и заторопилась: хлеб, наверное, уже привезли, и, может быть, продали. Она схватила кошёлку, сунула сапоги на босу ногу, повязала платок, пальто ещё не досохло, Верка поёжилась от влажной подкладки. Она зажала мелочь в кулаке и побежала в магазин.
Верка торопилась и очень волновалась: вдруг ей опять не хватит хлеба, и её будут ругать: бабка покачает укоризненно головой, отец будет молчать, а братишка начнёт ныть и тереть глаза.
Верка увидела длинный хвост очереди. «Опять не успела! - сдосадой подумала Верка, и от обиды у неё на глазах выступили слёзы.
- Кто крайний? - спросила Верка и стала разглядывать толстую тётку, за которой заняла очередь, чтобы хорошенько запомнить в чём та одета и не потерять свою очередь.
Хлеб всё не везли, и никто не знал, когда он будет. Тётка оказалась неинтересной: толстой и со скучным лицом. Верка от нечего делать стала разглядывать людей, которые стояли впереди. Её взгляд остановился на женщине с красивой причёской, она была в нарядном пальто. «Наверное, учительница», - почему-то подумалось Вере.
Женщина о чём-то разговаривала с соседкой. Вера стала внимательно наблюдать за ней, в руках она держала кулёк. Женщина развернула кулёк и достала пряник, она откусывала его понемногу, чтобы не накрошить и не испачкать своё пальто. У Веры опять засосало в желудке, она проглотила слюну и ещё упрямее уставилась на женщину. Женщина невольно оглянулась. Увидела Верины глаза и
поперхнулась.
- Девочка, ты чья?
Вера молчала.
- А где твоя мама?
- На работе, - выдавила Вера.
- Хочешь пряника? - спросила женщина и протянула ей кулек.
Вера смутилась, помотала головой и спряталась за толстую тётку. Ей почему-то стало стыдно и неловко за себя.
Хлеб всё не везли. У Верки стали мёрзнуть ноги, руки она засунула в рукава своего старого пальто, но и это не помогало. Ветер продувал насквозь, стал накрапывать дождь. Верка спряталась под крышу, прижалась к стене дома, как нахохлившийся воробышек.
Дождь не проходил. Холодные капли попадали за шиворот, обжигали тело, проникали за широкие голенища сапог. Наконец, Верка не выдержала. Тётка, за которой она стояла, была в тёплом платке, толстой куртке и уходить не собиралась.
- Я пойду, погреюсь, - сказала ей Верка и побежала через дорогу в соседний магазин.
«Бакалея» - прочитала она и юркнула в дверь. Она частенько приходила сюда греться, когда стояла в очереди за хлебом. Ей нравилось смотреть на витрины; там было много всякой всячины: в вазочках стояли конфеты, пряники, связками висели баранки, горками лежал в красивых обёртках шоколад. «Наверное, дорогой», - думала Вера. Мать их не баловала и сладости покупала очень редко. Она побрякала мелочью в кармане - может, хватит? - и встала в очередь за дядькой, тот брал папиросы. Вера высыпала на прилавок свою мелочь.
- Чего тебе, девочка? - спросила строгая продавщица.
- Пряников... - прошептала Верка и покраснела.
Продавщица пересчитала мелочь.
- Не хватит тут, девочка, мало денежек, иди-иди, не стой тут, не мешай работать.
Верка вздохнула и решила, что когда вырастет и пойдёт работать, то на все свои деньги накупит одних сладостей. Тут она вспомнила про хлеб и, расталкивая людей, бросилась к выходу.
Хлеб уже привезли. Очередь ожила, зашевелилась, сразу как-то вскучилась и стала ещё больше, потому что пришли те, кто уходил. Запахло вкусно и ароматно, все повеселели и заулыбались.
Верка заторопилась и стала искать свою очередь..., но той толстой тётки нигде не было. Все женщины почему-то казались ей на одно лицо, все были в платках, а та была в клетчатом полушалке, ну, да, именно в клетчатом.
«Нету, нигде нету! - Верка готова была зареветь,- наверное, она ушла», - с досадой думала Верка. Она прошла очередь ещё раз, с надеждой заглядывая всем в глаза, но все молча отворачивались от нее.
- Кажется, я тут стояла... - неуверенно спросила она одну женщину, но та замахала на неё руками и закричала зычным голосом:
- Не было, не было тебя тут, девочка, я никуда не уходила! Идииди, стоять надо было, а не бегать!
Очередь заволновалась, зашумела. «Не пустят, не пустят!» - Верка закусила губу, еле сдерживая, выступившие слезы.
- Девочка, девочка, ты тут стояла, - незнакомая старушка звала её к себе, махала рукой, - ты, тут стояла, впереди меня, иди, иди сюда.
Верка недоверчиво посмотрела на неё, не веря ещё своему счастью. Не может быть! Та тётка была в клетчатом полушалке. Старушка прижала её к себе:
- Молчи…
Верка шмыгнула носом, кулаком вытерла глаза и облегчённо вздохнула. Все затихли и успокоились. Очередь двигалась быстро. Хлеба давали по буханке на человека, и теперь все, и Вера тоже, беспокоились о том, чтобы хлеба хватило: народу всё-таки было много.
Но хлеба сегодня привезли целую машину, и Вере досталась тёплая, маленькая буханка. Она прижала её к себе и, согреваясь, побежала домой. По дороге она всё-таки не утерпела и отломила от буханки корочку, она была вкусная, хрустящая. Вспомнила про пряники, про старушку, которая пустила её в очередь, ей стало радостно. Она и не знала тогда, что будет помнить её всю жизнь.
Прибежав, домой, Верка отрезала горбушку, сверху помазала постным маслом, посолила и, причмокивая, съела.
- Ешь, ешь, дитятко, ты растёшь, тебе кушать надо, - бабка погладила её по голове, - а я старая стала, так мне и пряника не охота.
Пришёл на обед отец, брат из школы, маленький Колька прибежал с улицы. Мать достала щи из печи, вылила их в большое блюдо, нарезала ломтиками хлеб. Все ели, хвалили щи и Верку, а Верка была довольна, что всё так обошлось, и никому ничего не рассказала. Отец говорил, что с хлебом сейчас плохо, многие скармливают хлеб скоту, так что будут ходить и проверять по домам.
-Ну, слава богу, у нас нет никого! - сказала мать и собрала со стола крошки. - А с того ещё спрос маленький, - она кивнула на поросёнка, который хрюкал в ящике. - Этому ещё молоко подавай, вишь, кричит, есть просит, тоже его жалко. - Она выпустила поросёнка, и он забегал по комнате, тычась своей мордочкой и разъезжаясь на тоненьких ножках.
Мать подогрела ему молоко и сунула его мордочкой в блюдце. Он зафыркал, заторопился, стал пить, причмокивая и разбрызгивая молоко по полу.
- Я тоже хочу молока! - сказал маленький Колька - Молока хочу! - продолжал он.
- Пей вон чай, - кивнула ему мать на самовар.
- Не хочу чаю, пусть он пьёт чай, - Колька показал на поросенка.
- Ишь ты какой! - рассердилась мать и погладила поросёнка по бокам, почесала ему за ухом. - Он нам мяско даст. Ты любишь мяско? Вкусно небось, а на рынке его напокупаешся, никаких мне денег не хватит. А теперь и у нас своё будет.
Она ещё раз погладила поросёнка и сунула его в ящик, закинув постилой.
- Ну, все сыты, все наелись, а теперь можно и за дела приниматься.
Декабрь 2009 г
|
|
