 |
|
Проза (журналистика) 14-17 лет
И вновь я вижу кукол хороводы.
Они манят меня куда-то вдаль.
Где вместо занавеса небосводы,
Куда идти чужой не так уж жаль.
А лица кукол покрывает злоба.
На сцене протекает жизнь.
И на моем лице ни грусти не восторга.
Софиты яркой вспышкою зажглись.
И Арлекино, подбежав ко мне,
Заводит в круг водящих хороводы кукол.
Я возвращаюсь, и не нравлюсь я себе.
Меня поставят дети тихо в угол.
Смотрю в твои глаза и мне обидно.
В твоих глазах пурпурных слез не видно.
Но как же? Ты твердил «Любовь то вечна…»
И я всегда была тобой замечена.
Ну а тебе, похоже, все равно,
Что делают сейчас со мною.
Ты думаешь, что все это кино,
Что все придумано тобою.
Но ты ошибся, что бывает редко.
Теперь я кукла, я марионетка.
И я скажу тебе последние слова:
«Очнись! Я не играла! Я жила…»
Разукрашу фиалками небо,
Набросаю под ноги звезд.
Это жаркое сочное лето.
Это сонное утро грез.
Из тарелок выложу к солнцу
Винтовую прозрачную лестницу.
А из чашек построю дом, где
Все мои мысли поместятся.
Распрощаюсь с нелепыми фразами,
И со старыми темными снимками.
Откуплюсь от жалости вазою,
И уйду, грохоча ботинками.
Туманные чувства, забытые в письмах.
Бумажные муки, чернильные жизни…
Но, светлые души в оранжевых листьях,
И жизнь мы рисуем тоненькой кистью.
При свете свечи, в темноте поздно ночью,
С нажимом несильным, разборчивым почерком.
И с сердцем, что было разорвано в клочья,
Чертить на листке наши судьбы неточно.
|
|
